Но никогда не видел, чтобы плакала Нетти. Даже когда ушел в армию дядя Пол.
И сейчас она вряд ли заплачет.
– Я его прибью, – в сотый раз повторила она. – Возьму этот гаечный ключ и вышибу из его головы его расистские мозги.
Она отпила глоток из бутылки газировки, которую Джонни стянул из закусочной под конец вечерней смены. Ему пора было домой. Он работал весь день, устал хуже некуда, уже темно, а завтра настанет новый день, в котором все будет по-прежнему. Но вместо того, чтобы пойти домой, он сидел на автобусной остановке напротив самого большого дома в городе. Конечно же, принадлежащего мистеру Эклину. Того, который они построили посреди войны, что выглядело почти преступлением.
– Думаю, многие это одобрят, – сказал Джонни. – Но вот ты попадешь за решетку.
– По крайней мере, там за еду платить не надо, – с горечью отозвалась Нетти.
– Он не мог так поступить, – произнес Джонни. – Тут нет твоей вины. Я скажу мистеру Бэкону, и, уверен, через пару дней…
– Если ты это сделаешь, Эклин может решить, что евреев он тоже сильно не любит, – сказала Нетти почти спокойно. – А твоей матери нужна работа.
– А тебе – твоя, – возразил Джонни. – Мы что-нибудь придумаем. Обещаю.
– О-о, ты обещаешь? – протянула она с легким сарказмом. Посмотрев на нее, он увидел, что ее глаза влажно блестят в лунном свете. Она поняла, что он это заметил, и спешно вытерла их рукавом. – Что же я скажу маме? Что нам теперь делать?
– Мы что-нибудь обязательно придумаем, – повторил Джонни. – Я серьезно.
Нетти поглядела на него.
– Я знаю, что ты это серьезно, – тихо сказала она. – Ты никогда попусту не болтаешь.
И то, как она это сказала, было очень здорово. Он смотрел, как она отвернулась и отпила еще глоток газировки. Ты мне нравишься только как друг, сказал за него Правдоговоритель, и ни он сам, ни Нетти не попытались это оспорить.
Глядя на нее сейчас, глядя, как она опять вытирает слезы в надежде, что он не заметит, Джонни внезапно очень захотелось самому схватить гаечный ключ и вышибить мозги у мистера Эклина, просто за то, что он довел Нетти до такого.
– Нетти… – начал он.
– Кто-то идет, – сказала она, садясь ровнее.
Он поглядел на улицу. Компания девочек, та самая, во главе с Аннабель Эклин. Вирджиния Уотсон и Эдит Мэджи. И, конечно же, Мариса Ченнинг, выглядящая так, будто лунный свет создан лишь для того, чтобы подчеркнуть чистоту и свежесть ее кожи. Они о чем-то бурно спорили. Аннабель поглядывала на Вирджинию и Эдит со зловещей улыбкой, а те ругались и плакали одновременно.
Правдоговорителей не было ни на одной из них.
– Это твой шанс, – сказала Нетти.
Джонни дернулся. На мгновение он забыл, что Нетти рядом. Он посмотрел на нее. В ее глазах снова было отчаяние, но уже немного другое.
– Шанс для чего? – спросил он.
– Шанс произвести впечатление на твою Марису, – ответила она и встала со скамейки с бутылкой газировки в руке.
Он смотрел на нее еще мгновение, потом поглядел на девочек, приближающихся к ним. Судя по всему, они шли к дому Аннабель.
– Думаешь? – спросил он.
У Нетти опустились плечи, и она покачала головой, глядя на него. Выражение ее лица ему не понравилось.
– Идиот, – прошептала она.
– Почему?..
– Просто надень его сейчас, – сказала она. – Давай наконец посмотрим, что случится, когда Мариса Ченнинг услышит правду, которую он ей скажет. Давай просто посмотрим, что будет, ну?
– Нетти, я не пони…
– Потому что на самом деле ты думаешь, что вся проблема в правде, верно? Она поймет, что ты смог позволить себе приобрести одну из этих ужасных штук и что ты не боишься сказать грубые и ужасные слова другим. Но, когда ты видишь ее, правда лишь в том, что у нее такая хорошая кожа, такие волнистые волосы, а мир перестает пахнуть дерьмом, когда она мимо проходит.
Джонни моргнул и покраснел. Большая часть всего этого была совершенно точна, разве, про дерьмо он не думал…
– Честно говоря, – сказала Нетти и снова покачала головой, – это ложь, которую люди сами себе говорят и называют правдой. Ну, давай же, чего ты ждешь?
Девочки были напротив них, на другой стороне улицы. Еще секунда, и они свернут к дому Аннабель, а он упустит свой шанс. Он увидел, насколько разозлилась Нетти, и у него сдавило живот. Только теперь до него дошло, что происходит и что неплохо бы ему самому задуматься об этом. Но внутри него звучал и другой голос, голос того, который так долго с тоской глядел на Марису Ченнинг, с такой тоской, какую и описать трудно. Она еще только сворачивает на дорожку к дому Эклинов…
Он сунул руку в карман и достал Правдоговорителя. Не обращая внимания на выражение лица Нетти, устроил усики под язык, опустил тельце под подбородок. Выпрямился во весь свой не слишком большой рост, сделал глубокий вдох и шагнул вперед, чтобы перейти улицу.
И в этот момент дом Эклинов взорвался.
Не просто стекла вылетели или дверь, или одну комнату разнесло. Дом взорвался целиком, все три этажа до самой крыши разлетелись вверх и в стороны в невероятной вспышке огня и света. Стоящие перед ним девочки, Джонни, Нетти – все завопили, и их ударило взрывной волной.
Джонни не думал ни о чем. Он просто бросился в сторону, закрывая собой Нетти, когда на них понесся вал огня и дыма. Они упали внутрь автобусной остановки. Огонь миновал их, даже не обжег и сразу исчез. Джонни пытался защитить Нетти, как мог, но, учитывая, что она была на несколько дюймов выше его ростом, на мгновение он задумался об осмысленности своей попытки. Прикрывая ее, он ждал, что вот-вот их накроет волной битого кирпича и штукатурки…
Но ничего не произошло.
– Слезь с меня, – наконец произнесла Нетти, отталкивая его. Девочки на другой стороне улицы лежали вповалку на тротуаре. Они были невредимы и очень удивлены, как и Джонни с Нетти.
Дом Эклинов исчез. Не осталось даже горящих развалин.
Просто… исчез.
– Что это было? – пораженно спросил Джонни.
– Они строят свои дома из специально обработанного полимера, – произнес позади них женский голос с акцентом. – Очень похожего на ваш сахар, что любопытно.
Женщина в брюках с вьющимися каштановыми волосами протянула руку, чтобы помочь им встать.
– Возможно, отсюда в ваших народных сказках пошло выражение «пряничный домик».
Джонни ошеломленно взялся за ее руку и позволил поднять себя. Нетти сделала то же самое.
– В любом случае, он лишь выглядит, как дом. Если в этот полимер выстрелить из их оружия, он исчезает, сгорая быстро и без остатка.
Джонни и Нетти уставились на нее.
– Чего? – наконец спросил Джонни.
– Вы британка? – спросила Нетти, будто это было самое удивительное из происшедшего.
Женщина просто улыбнулась им и потрогала тонким пальцем Правдоговорителя Джонни.
– Я в ужасном смущении, – сказало существо.
– Еще бы, – заметила женщина, – мы весь день твоих братьев и сестер собирали.
– Нисса! – раздался голос на другой стороне улицы. На странном пустом месте, где раньше стоял дом Эклинов, появился мужчина.
И он был не один.
Послышался тихий стон, и Вирджиния Уотсон рухнула в обморок, как подкошенная. Остальные смотрели, разинув рты.
Мужчина вел за собой двух существ, которые были похожи на вставших на задние ноги овец, но у этих овец были головы гигантских рыб с помесью белки. И тыквы.
Тыкво-белочные овцерыбы выглядели безрадостными. Их передние ноги-плавники были связаны, и всем стало понятно, что они арестованы.
– Я их арестовал! – крикнул мужчина, ведя существ по остаткам фронтона дома. – Ведь я имею право это сделать, не так ли?
Когда существа приблизились, Эдит Мэджи завопила и убежала со всех ног, не переставая кричать. Аннабель и Мариса застыли на месте с широко открытыми глазами.
Женщина-британка пошла через улицу навстречу мужчине, поманив за собой Джонни и Нетти.
